Автор - Аделина2201
В поэтический цикл «Мелодии» вошли произведения, в которых фетовская музыкальность достигает кульминации. Особое состояние очарованности, окрыляющее и вдохновляющее лирического героя-поэта, связано с темами ожидания возлюбленной, счастливого свидания, во время которого пара созерцает восхитительные виды ночной природы. Неопределенность облика юной героини — еще одна черта поэтики Фета. Говоря о красоте своей спутницы, автор прибегает к общим определениям: она «светла и легка», ее «кудри обильны и пышны», а ясный взгляд светится «всесильным, таинственным счастьем». «Ревнивая дева» или «молодая царица», словно созданная «из лучей», причастна к всеобщей гармонии.
Преамбула фетовского стихотворения 1847 г. сходна с произведением Полонского «Последний разговор»: ночной сад, «ярко и страстно» звучащие соловьиные трели, молчание влюбленной пары. Последнее из обстоятельств зачина каждый из авторов толкует по-своему. У Полонского лирический герой переживает горькие минуты прощания с милой. Фетовский мечтатель, вдохновленный тишиной светлого «царства» майской ночи, погружается в фантастический мир, созданный собственным воображением.
Каковы слагаемые «волшебной сказки»? Все доминанты необыкновенного пейзажа — «пышная» жар-птица, струи фонтана и листья деревьев — наделены особенностью излучать переливающийся свет. Блеск оперения пернатого персонажа сравнивается с огнем. Он умножается, отражаясь в воде. Мерцающий эффект возникает из-за обилия светящихся насекомых, прячущихся в листве. Детали пейзажа отмечены эпитетами с семантикой драгоценного — «позолота», «изумрудный», «жемчужный» и «алмазный». Они составляют оригинальную, динамичную и богатую картину, по своей роскоши напоминающую восточный фольклор.
Лирический субъект не скрывает искреннего восторга: для характеристики переливов света он дважды применяет оценочное прилагательное «чудный». Фантастические образы, выраженные визуальным рядом, дополняются ссылками на мечты и сновидения — «знакомые», чарующие, вселяющие надежду.
Краткосрочность — еще одна примета ирреальной зарисовки. Финал возвращает героя к первоначальной ситуации, что выражается традиционным для фетовской поэтики способом — повтором начальной строфы. Анафора приобретает новый смысл, обогащаясь антитезой «идеальное, воображаемое» — «реальное, фактическое». Тусклый огонь свечей, озаряющих комнату, противопоставляется великолепному зрелищу ночного блеска.